– С их точки зрения, несомненно, – добродушно сказал Казаков. – Сами посудите, черпаем какой-то планктон, трогаем ядовитых животных голыми руками, вляпались в дурацкую историю на острове и чуть не утонули, потому что не догадались подождать лодку, а теперь щиплем траву на мелководье. Кто мы после этого? Правильно Ганс говорит.
– Нет ли умысла в его словах? – Арина многозначительно прищурилась. – Капитан мог подослать кока, чтобы он посеял зёрна сомнения. Потом мы идём к капитану клянчить, чтобы он доставил нас в места, богатые ценной живностью.
– За дополнительную плату, конечно, – ввернул Смольский.
– Капитан отвезёт! – закивал Денис, непроизвольно сжимая кулаки.
Арина была с ним согласна.
– Место будет сильно отличаться от прежнего по рельефу, глубинам и видовому составу беспозвоночных, но окажется таким же малопригодным.
– Главное, что безопасным, – подтвердил Казаков.
– А зачем капитану подставляться и портить репутацию хорошего извозчика? – рассудительно заметил Денис. – Туристов нельзя губить. Их надо ободрать как липку и выпнуть на мороз обратно домой. У местных таков бизнес. Они с турья живут. Мы для них корм.
– Вы становитесь циником, Денис, – вздохнула Рощина.
– Никогда не питал иллюзий в отношении аборигенов.
– Ого! – сказал Казаков. – Да вы просто наполнены шовинизмом и предрассудками.
– Армия научила. Там я стал наблюдать за людьми и делать выводы. Наблюдения оказались шокирующими, выводы неутешительными.
Учёные смотрели на него со скорбным осуждением.
– Нужно быть смелым, выдвигая гипотезы, и беспощадным, когда приходит время их опровергать, – деликатно заметил Смольский.
– Хотите сказать, что я неправ? Полудикие мариманы пользуют нас, как хотят, для своего же блага. Глупо дальше им уступать!
– Нас никто ни к чему не принуждает, – сказала Рощина. – Команда делает всё, что мы говорим.
– Ганс верно подметил, – Казаков сделал паузу, обвёл взглядом коллег. – Серьёзные люди знают, чего хотят. Они не размениваются на мелочи. Они идут к цели и готовы рискнуть. А ещё прав Денис, здесь всё оправдывает нажива. На ней держится их трущобный мирок. Если ты не хочешь разбогатеть и не намерен выжимать бабло из окружающих, с тобой не станут считаться. Примут за слабака, на котором не грех нажиться. Здесь в почёте дерзость.
– И оружие, – добавил Денис.
– Оружие – это довесок к мужчине, – Муромцев устал объяснять, что оно не главное, так накинулись на него научные сотрудники. – Нормальный человек, он сам по себе цельный, как человек и как личность. Мужчина должен быть сильным, это вызывает уважение. Мужчина должен быть умным, чтобы самому направлять свою силу в свою пользу. Мужчина должен быть смелым, чтобы применять ум и силу и доводить начатое до конца. Оружие тоже необходимо, потому что слабак часто питает иллюзию, будто ствол уравнивает его с мужчиной. Пистолет в руках дурака даёт кратковременное преимущество, но превосходство не удержишь, если нет мозгов. Когда они в наличии, то и пистолет вряд ли понадобится. Но чтобы внезапный дурак не мог поломать планы, мужчина должен всегда быть готов к отпору.
– Вы целую теорию развернули, – вздохнула Рощина, и непонятно было, что в этом вздохе, то ли осуждение, то ли тоска по мужчине со стволом.
– Как насчёт денег? – слегка ехидно спросил Смольский. – Они у настоящего мужчины должны водиться?
– Когда есть вышеперечисленное, женщины и деньги приходят сами.
– А ведь не поспоришь, – сказал Казаков.
– Откуда у вас эта философия, Денис? – с искренним удивлением осведомился Смольский.
– У моего одноклассника отец работал в органах. Когда я в гости приходил, он учил нас жизни.
– А как он был сам в плане силы?
– Как я примерно, – улыбнулся Муромцев и добавил: – Только очень быстрый и в плечах пошире. Такой, знаете, боксёр по плаванью со штангой. Мастер спорта по пятиборью.
– Теперь понятно, кто привил вам этот комплекс.
– А ваш отец что говорил? – спросила Рощина.
– Он говорил: «Иди учись». Отец хотел, чтобы я стал биологом, если с детства есть такая тяга к животным. В семье меня всячески поддерживали и никогда не говорили, чтобы я выбрал другую профессию.
– Ну, у вас и винегрет в голове, – пожалел Смольский.
«Интеллигенты», – снисходительно подумал Муромцев.
– Кто вам сказал, что у меня есть оружие? – Жозе да Силва засопел как дрыхнущий на скамейке бродяга. – Вот пиротехника, – он указал на привинченный к переборке ящик. – Сигнальный пистолет, дымы, парашютные ракеты. «Морская лисица» – мирное гражданское судно.
– А вы дайте нам в аренду, что под водой стреляет, – Арина гнула свою линию, видя, что капитанские отговорки делаются для порядка.
Морского барыгу надо было чем-то заинтересовать. Начальник партии Рощина привыкла торговаться.
– Вы нас отвезёте, а мы поделимся уловом, – проворковала она. – У меня два опытных водолаза. Они могут работать посменно целый день. Покажите место, скажите, чего избегать, что брать и прочую специфику, а мои дайверы натаскают столько вкусного, что вы удивитесь. Во имя науки они залезут в такие места, куда никто из вашей команды не отважится.
– Почём вам знать, на что отважится моя команда? – проворчал капитан. – Куда скажу, туда и полезут.
– Они знают степень риска, а мои – нет, – произнесла Арина таким вкрадчивым голосом, что португалец увидел в ней что-то лисье.
– Вы с ними уже говорили?