Опасный лаборант - Страница 19

– Миксер парень крепкий, отлежится. Грешно ломать кайф, если он пришёл. Если не поправится, будет сам виноват, предадим его тело морю.

Решение капитана молчаливо одобрили. Никто не хотел возиться с матросом и брать на себя ответственность за его никчёмную жизнь.

Через четверть часа Миксер открыл глаза и заговорил. Он улыбался как идиот и нёс такую околесицу, что сделалось ясно: яд неизвестной твари – штука дельная. Постепенно он оживал и всё больше радовался. Команда стала с интересом поглядывать в сторону форпика.

– Миксер тупица, – сообщил Ганс, когда они утром заняли свои места в кокпите, лаборант готовил планктонную сеть, а кок чистил овощи. – Здравый инстинкт моряка должен был подсказать держаться подальше от всякого непонятного, а он полез обеими руками. У Миксера ума как у бультерьера.

– Похож, – усмехнулся Денис.

– Дурак. В море госпиталей нет. У нас ему тут никто не поможет, случись что серьёзное.

– Почему не поможет? Поможет, – кинулся лаборант защищать своих, но кок только пренебрежительно прищурился.

– Море легко забирает. Не успеешь опомниться, как кого-то нет. Каждый нормальный моряк об этом помнит и старается избегать опасности, но это не для Миксера, он всегда ходил по краю. Не знаю, как он жив до сих пор. И в шторм за борт списывался, и в Лондоне его подстрелили, и дайверы гарпуном ногу проткнули, всегда не хватало совсем чуть-чуть, чтобы умереть. Дурак везучий, – раскипятился кок. – У него нехватка смерти в организме, вот что.

– Зачем он к ним полез? – Муромцев старался не лезть в тёмные дела экипажа, но тут не сдержался, так его заинтересовали таинственные дайверы.

– Глупость и амбиции. Дайверы – народ рисковый, нервный. За сезон могут сами сильно проредиться, а то и вовсе одна банда выбьет другую и займёт её район. Ты прибыл, а тебя встречают незнакомые лица, с которыми опять нужно договариваться. Не успеешь оглянуться, как её сменит другая шайка.

– А вы что? – забеспокоился Муромцев.

– Мы мирные рыбаки, нам приходится платить. В других местах власть давно устоялась, но мы зашли в неспокойный район. От берега далеко, однако тут ещё патрулируют цеппелины береговой охраны. Правильные пираты опасаются устанавливать здесь свои порядки, но мародёры заходят пограбить.

– Что же вы сразу-то не сказали!

– Капитан предупредил доктора Арину, но она решила не отклонятся от утверждённого маршрута.

Денис промолчал. Воображение, подстёгнутое страхом и беспокойной ночью, размотало в голове яркую ленту сменяющих друг друга кадров, на которых оборванцы портовых кварталов обступали беспомощных научных сотрудников, угрожая тесаками и револьверами, торжествующе смеялся капитан Алмейда, запирал решётку дюжий вертухай, а в довершение покачивались на цепях прикованные к стене пещеры скелеты. Почему-то карательная сила органов государственной власти тесно соседствовала в голове лаборанта с беспределом организованной преступности.

– Не бойся, – успокоил кок. – Ничего страшного там нет, скоро сам всё увидишь. Мы идём на Ослиную Челюсть. Нам надо пополнить запасы питьевой воды.

* * *

Ослиная Челюсть грызла небо острыми зубами серого гранита, торчащими из глинистых склонов. До Нашествия острова не было на карте, затем участок дна стал выдвигаться, толкаемый вверх неведомой силой. Когда португальские власти убедились, что подъём суши закончился, военные корабли высадили на остров геологов и геодезистов, установили флаг, построили пост наблюдения и связи, метеорологический пункт и радиостанцию. Затем корабли ушли, а служащие остались. Больше их никто никогда не видел.

Упрямые португальцы высадили на остров инженерные войска, пристроили казарму охраны, караульные вышки, склады, причал, спустили на воду бронекатер с пулемётом и усилили пост наблюдения отделением морской пехоты. Однако береговые строения вскоре опустели. Радиосвязь начала забиваться помехами, не достигая даже станции на Канарах. Докричаться получалось не всякий сеанс, и когда станция Ослиной Челюсти надолго пропала из эфира, к острову был направлен корвет «Стремительный». Португальцы нашли нетронутые здания, изорванные сгнившие трупы, а в глубине острова пятерых смертельно напуганных военнослужащих. Они рассказали о ночной бойне, устроенной вышедшими из моря чудовищами. Чудища ходили на задних лапах или бегали словно крокодилы, но крокодилами они не были. Они напоминали двухметровых тритонов с крупной, сплющенной с боков головой, и пастью, полной острых зубов. Твари делали так, что человек пугался до безумия, а иные солдаты нападали друг на друга, словно одержимые бесом. Демонические тритоны разговаривали между собой, как могли бы разговаривать на незнакомом языке солдаты противника, и превосходно видели в темноте. Ночная атака отличалась организованностью. Вероятно, была спланирована заранее. И хотя чудовища из моря не были вооружены, они не понесли потерь. На территории лагеря не нашлось стреляных гильз. Когда тела погибших доставили на базу, судебно-медицинские эксперты обнаружили на некоторых телах колото-резаные раны и установили, что они нанесены штатными штык-ножами. Солдаты действительно убивали своих, а тот, кто управлял ими, не знал огнестрельного оружия.

После инцидента на Ослиной Челюсти от поста СНиС пришлось отказаться. Остров на некоторое время обезлюдел, а потом на нём неизбежно заселились те, кто относились к своей жизни проще и готовы были рискнуть. Это были потомки беженцев из затопленных районов Бразилии, люди, которым негде жить и нечего терять. В Португалии их никто не считал, от переселенцев хотели только избавиться. Бразильцы быстро учились и обладали наследственным опытом выживания. Они узнали, что если спать в горах, а выходить на промысел днём и не загрязнять акваторию дизелем и маслом, можно чувствовать себя относительно спокойно. Знание это далось не сразу, за него пришлось заплатить, но рыбаки умели терпеть. На отмелях вокруг острова пришельцы устроили нерестилище и разводили из икры молодь – крупных головастиков, от которых следовало держаться подальше. За потомством приглядывали. Там, где молоди было много, люди часто без следа пропадали.